Третья дочь в семье императора Николая II и императрицы Александры Федоровны в крещении получила имя Мария в честь небесной покровительницы Марии Магдалины, одной из жен-мироносец, чью память Православная Церковь чтит 22 июля (4 августа).
Несмотря на юный возраст, великая княжна обладала незаурядным мужеством, которое проявила в страшные революционные дни. Анна Танеева писала: «…никогда не забуду ночь, когда немногие верные полки (Сводный, конвой Его Величества, Гвардейский экипаж и артиллерия) окружили дворец, так как бунтующие солдаты с пулеметами, грозя все разнести, толпами шли по улицам ко дворцу. Императрица вечером сидела у моей постели.
Княжна была поразительно красива: со светло-русыми волосами и большими темно-синими глазами, которые в семье ласково называли «Машкины блюдца». С. Я. Офросимова, фрейлина императрицы, писала о Марии с восторгом: «Ее смело можно назвать русской красавицей. Высокая, полная, с соболиными бровями, с ярким румянцем на открытом русском лице, она особенно мила русскому сердцу. Смотришь на нее и невольно представляешь ее одетой в русский боярский сарафан <…> Она весела и жива, но еще не проснулась для жизни; в ней, верно, таятся необъятные силы настоящей русской женщины».
Несмотря на юный возраст, великая княжна обладала незаурядным мужеством, которое проявила в страшные революционные дни. Анна Танеева писала: «…никогда не забуду ночь, когда немногие верные полки (Сводный, конвой Его Величества, Гвардейский экипаж и артиллерия) окружили дворец, так как бунтующие солдаты с пулеметами, грозя все разнести, толпами шли по улицам ко дворцу. Императрица вечером сидела у моей постели.
Тихонько, завернувшись в белый платок, Она вышла с Марией Николаевной к полкам, которые уже готовились покинуть дворец. И может быть, и они ушли бы в эту ночь, если бы не Государыня и Ее храбрая Дочь, которые со спокойствием до двенадцати часов обходили солдат, ободряя их словами и лаской, забывая при этом смертельную опасность, которой подвергались». В момент расстрела Мария стояла позади матери.
В первый раз Марии показалось, что она влюблена, в одиннадцатилетнем возрасте. Имя её избранника неизвестно, но сохранилось письмо Александры Фёдоровны, в котором она советует дочери не грустить и постараться не думать постоянно только о «нём». По уверениям матери, этот загадочный «он» видит в Марии лишь маленькую сестрёнку, и потому не стоит грустить[17].
Лорд Маунтбеттен был покорён красотой и добрым характером своей русской кузины и до самой своей гибели в 1979 году держал на письменном столе фотографию Марии.
Румынский наследный принц Кароль, после того как расстроился его предполагаемый брак со старшей сестрой Марии Ольгой, не спешил уезжать из Петербурга и в итоге попросил у императора руку его младшей дочери.
Все отмечали необычную для ее ранних лет привязанность Великой княжны Марии к отцу: «Когда она только научилась ходить, – пишет Мисс Игер, – она всегда пыталась сбежать из детской комнаты к своему папе. Где бы она не видела его в саду или в парке, она всегда звала его. А он всегда, как только видел или слышал ее, ждал ее и немного нес на руках. Когда он болел в Крыму, ее горе не видеть своего отца не знало границ.
Мне приходилось запирать дверь детской, иначе она пробиралась в коридор и беспокоила его своими попытками добраться до него. Если ей удавалось случайно услышать его голос, она протягивала свои маленькие ручки и звала: «Папа, папа!» Зато и восторг, когда ей позволяли повидать отца, был огромный. Когда Императрица пришла навестить детей в первый вечер после того, когда у царя нашли брюшной тиф, на ней была надета брошка с миниатюрным портретом Императора. Всхлипывая и плача, маленькая Мария заметила брошку; она забралась на колени к матери и покрыла нарисованное лицо поцелуями. И не один вечер во время его болезни она не желала идти спать, если не поцелует эту миниатюру».
Никто и не ожидал, что их «Толстая Машка» превратится в одну из главных красавиц Дома Романовых. Великие княжны Татьяна и Мария, были хороши по-особенному. Татьяна была истинно греческой богиней, высокой и недоступной, Мария же походила на сказочную царевну-красавицу. «Великая Княжна была поразительно красива, будучи наделена типично романовской внешностью: темно-синие глаза, опушенные длинными ресницами, копна темно-каштановых волос…» – пишет Лили Ден.
Продолжает сей чарующий образ С. Я. Офросимова: «Ее глаза освещают все лицо особенным, лучистым блеском; они… по временам кажутся черными, длинные ресницы бросают тень на яркий румянец ее нежных щек. Она весела и жива, но еще не проснулась для жизни; в ней, верно, таятся необъятные силы настоящей русской женщины». «В семье она была самая простоя, самая ласковая, приветливая, – пишет следователь Н. А. Соколов. – По натуре это была типичная мать.
Ее сферой были маленькие дети. Больше всего она любила возиться и нянчится с ними. Она любила быть с простым народом, умела поговорить с солдатами, расспросить их про их домашнюю жизнь и в совершенстве знала, какое у кого хозяйство, сколько детей, сколько земли и т.п.».
О Великой княжне Марии, можно сказать: жила сердцем… Из всех дочерей Николая II она была самой настоящей царевной, Великой княжной с большой буквы. Во время тобольской ссылки, она будет вызывать симпатию даже у социалистов-комиссаров. «Она любила и умела поговорить с каждым, в особенности – с простым народом, солдатами. У нее было много общих тем с ними: дети, природа, отношение к родным…
Ее очень любил, прямо обожал комиссар В.С. Панкратов. К ней, вероятно, хорошо относился и Яковлев. Девочки потом смеялись, получив письмо из Екатеринбурга, в котором она, вероятно, писала им что-нибудь про Яковлева: «Маше везет на комиссаров». Она была душой семьи», – писала ее тобольская преподавательница К.М. Битнер.
Машенька умерла сразу – выстрел в сердце. Ее тело сожгут и зароют отдельно от обожаемых сестер и родителей. Ее могилу будут долго искать и найдут через девяносто лет после гибели. Обгоревшее останки, фотографии, дневники, письма, отрывочные воспоминаний – вот, казалось бы, что осталось от сказочной принцессы. И еще… ее Любовь. Любовь, которая пережила Смерть. И стала Легендой. Людовик Маунтбеттен будет до конца своих дней держать на столе портрет убиенной Великой княжны. Когда он будет искать невесту своему внучатому племяннику принцу Уэльскому Чарльзу, то его выбор падет на девушку с широко распахнутыми синими глазами – Диану Спенсер. Взгляните на их фотографии, и увидите много общего: Леди Ди и Мария Романова похожи своей красотой, обаянием и… трагедией.
Степанов, один из тех, кто лежал в годы войны в госпитале в Царском селе, писал, что раненые офицеры живо интересовались судьбой Великих Княжон и часто обсуждали между собой их будущее. «В отсутствии Княжон мы постоянно говорили между собой о них. Мы предполагали, что Княжны выйдут замуж за четырех Балканских наследников: сербского, греческого, болгарского и румынского. К тому же этот проект казался нам наилучшим способом разрешения всех балканских конфликтов. Нам хотелось видеть княжон счастливыми. Мы им готовили венцы».
